Андрей Звягинцев рассказал саратовцам, как «огреб» несколько крепких словечек от министра культуры

Ни одного свободного места не было в зрительном зале Дома Кино в минувший четверг, на открытии 15-го международного кинофестиваля документальной мелодрамы «Саратовские страдания», ведь билеты раскупили за две недели до этого события. Причина подобного аншлага не только в интересе саратовцев к фильмам, которые не покажут по телевидению, многих привело сюда желание пообщаться со знаменитым режиссером Андреем Звягинцем, обладателем главного приза Венецинаского и лауреатом Каннского кинофестивалей, двукратным номинантом на премию «Оскар» в категории «Лучший фильм на иностранном языке» за картины «Левиафан» и «Нелюбовь».

Крепкое словцо от министра культуры
Андрей Петрович сразу признался саратовской публике, что это его второй визит в Саратов. Ранее наш город он посещал в 1991 году.

- Это было своего рода приключение, - улыбнулся воспоминаниям режиссер. – Я учился в ГИТИСе с Денисом Банниковым, который родом из Саратова. Он мне сказал, что едет домой на годовщину свадьбы родителей, и позвал с собой. Тем же вечером выехали. Даже не помню, сколько дней провели здесь. И это было сплошное удовольствие.

Говоря о прошлом, Звягинцев не обошел стороной и советскую эпоху, когда культура находилась под гнетом цензуры, и все произведение резались в угоду идеологическим интересам.

- Сейчас в Конституции задекларировано полное отсутствие цензуры, но на самом деле она существует, - убежден Андрей Петрович. – Например, режиссер-документалист Виталий Манский потерял возможность показывать фильмы. У последнего фестиваля «Артдокфест» вообще возникли большие трудности, без государственной поддержки такие мероприятия не выдержат, а министерство культуры объявило, что не собирается этого делать. И такие картины не демонстрируют по телевизору, их изжили.

Наверняка, многие замечают, что «кино теперь не то, смотреть нечего», и видят причину в отсутствии талантов. Однако Андрей Звягинцев убежден, что талантливые люди есть всегда, но сейчас им намного сложнее себя реализовать, ибо все упирается в финансирование.

- Среди молодежи есть люди, которые желают изображать свой взгляд, но они испытывают большие трудности, чтобы найти возможность реализовать себя и снять кино, - полагает призер международных фестивалей. – Наверняка, такие люди есть и в зале. На съемку фильма необходимы деньги, а их просто не профинансируют. И люди вынуждены, либо уходить из профессии, либо существовать на волне необходимости. А когда автор ограничен, несвободен, совершенно по-другому пишет его перо.

Собственный прорыв на большой экран Андрей Звягинцеву считает везением. В 2000-м году рискованный продюсер Дмитрий Лесневский предложил ему снять фильм, и так появилась картина «Возвращение».

- Мы фактически кровью заплатили за это кино, - вспоминает Звягинцев. – Он стоил 420 тысяч долларов. Когда на Западе рассказываю, за сколько сняли «Возвращение», никто не верит. Мы затыкали дыры своим невероятным энтузиазмом.

Дальше уже стало полегче. На авторитете «Возвращения» Дмитрий Лесневский нашел финансирование под «Изгнание». Почти две трети бюджета удалось собрать, не сняв ни одного кадра.

- В общем, мы раскошествовали, - признался Андрей Петрович. – Потом я попал в руки продюсера, который избавил меня от всяких проблем. Александр Роднянский понимал, что высокий бюджет – это качество. И практически ни одной копейки государственных денег в моих картинах нет, за исключением одного фильма, и это невероятная ирония, - «Левиафан». Роднянский полагал, мы получаем какую-то защиту – титр «Министерство культуры РФ представляет». Но он ошибся, лучше бы справились без этих денег, а то потом огребли от министра культуры несколько крепких словечек.

Американская история в российской глубинке
За сюжетом каждой картины стоит история из чьей-то жизни. В Нью-Йорке Андрей Звягинцев услышал о Марвине Джоне Химейере из Колороадо. Не добившись никакой справедливости от властей в своем маленьком городке, он запаял себя в гусеничный многотонный трактор с небольшими бойницами и снес до основания цементный завод, а затем отправился в город и очистил его от нескольких административных зданий – мэрии, полиции, суда. Подъезжая к каждому строению, Химейер извещал, чтобы из него вышли люди, так что никто не пострадал. Сам же он застрелился.

- Когда я представил, как он закрылся в своем гараже, а потом оттуда выехал этот трактор, то понял, это великая история – история бунта, сопротивления, несправедливости, когда система порабощает человека, - загорелись глаза у Андрея Звягинцева. – Потом я натолкнулся на новеллу Генриха Клейста, написанную в начале 19-го века, о событиях времен Реформации. Я поразился невероятным параллелям. Ясно, что данный сюжет вечный и абсолютно везде возможный. Мексиканцы мне говорили: «Замените вашу водку на нашу текиллу, и это будет мексиканская история». Итальянская журналистка сказала: «Это абсолютно наш сюжет, только надо православие заменить католичеством».

Изначально картина, которую в России многие отказались воспринимать как «свою историю» называлась иначе, но в процессе съемок команда вышла на параллели бедного Иова, у которого отняли абсолютно все, и появилось название «Левиафан».

- Недавно пересматривал фильм, уже давно его не видел, - поделился Андрей Петрович. – Смотрел на Алексея Серебрякова. Как точно мы угадали с ним! Несколько актеров пробовались на роль, а Серебряков вписался туда своей печатью на челе – печатью скорби и какого-то знания.

Ни одного коня не пострадало
Фильм «Елена» увидел свет благодаря британскому продюсеру, который предложил сделать четыре полнометражных картины на тему апокалипсиса с разными режиссерами из Северной и Южной Америк, Азии и Европы. В Европе он выбрал Андрея Звягинцева.

- Мы стали свидетелями перемены в обществе, когда появился хищнический взгляд на человека, как на конкурента, - рассказывает режиссер. – Это ощущение тихой катастрофы побудило к тому, чтобы как-то высказаться. Мы месяца два ходили по кафе. В ходе такого поиска родилась «Елена». А потом стою в аэропорту со сценарием в руках и вижу бегущей строкой новость «Предпринимательница из Подмосковья заказала своего мужа за 40 тысяч рублей». В 11 словах изложена судьба сразу троих человек. За этими словами рисуется целый сюжет, и я убеждаюсь, что картина очень важна и актуальна.

Правда, фокус-группа, в которую входили преимущественно американцы, выдала вердикт, что вообще совершенно непонятно, о чем сия новелла, и очень все медленно происходит. В итоге картину удалили из общего «омнибуса» апокалиптических лент.

Один из пришедших на встречу саратовцев обратил внимание на сцену, где главная героиня Елена, взяв деньги мужа из сейфа, едет в поезде и везет их сыну. Состав останавливается, она начинает нервничать, что, возможно, это за ней. А за окном показывают причину остановки: мертвая белая лошадь и тело мужчины.

- Белая лошадь появляется в кадре всего на две-три секунды. Зачем такие сложности? – поинтересовался саратовский поклонник творчества Звягинцева.
Режиссер заверил, что конь по кличке Мадрид жив. На съемочной площадке присутствовали профессиональные ветеринары, которые предупредили, что у команды будет всего 20 минут. За это время успели снять только восемь дублей. Потом конь начал приходить в себя, его подняли на ноги, и участники съемочного процесса удерживали его в вертикальном положении.

- Он появляется больше чем на пять секунд, - поправил Андрей Петрович. – Можно было просто проехать, ну да. Но всегда на встречах при разговоре о фильме «Елена» возникает вопрос об этой лошади. То есть зрители все видят эту лошадь, а, значит, она полежала там не зря. Мы краем глаза просто заметили это, а скрытое гораздо сильнее работает. Эпизод необходим, чтобы отсюда начать отсчет. Это первая точка, когда мы видим интерьер души Елены. Это впечатление входит не в нас, а в нее. Это тот ужас и ее внутренний ад, с которым она не расстанется никогда. В фильме нет возмездия, наказания за преступление, у нас есть самое страшное – жить после того, что совершил.

Засвидетельствовать время
Андрея Звягинцева порой упрекают, что в его фильмах нет героев, которых хотелось бы полюбить, которые вызывали бы сочувствие. Однако сам режиссер не согласен с этой точкой зрения.

- Наша внутренняя слепота, душевная нещедрость не позволяет увидеть человека в человеке, - уверен режиссер. – Человек сложен, и мы сами такие же сложные и непростые. Поэтому сводить человека к таким понятиям как «положительный» или «отрицательный» герой – это очень банально. Мы все знаем, что такое «хорошо» и что такое «плохо». Меня поражает, что зрители не видят в фильме «Нелюбовь» настоящих людей. Я уж не говорю о Жене и Борисе. А поисковики? Это герои нашего времени, это пробуждение гражданского самосознания, свободная личность, которая выбирает служение другим бесплатно, бескорыстно. Любой дерзкий смелый, отважный шаг – это акт того, что вы называете любовью – вглядывание в мир. Если называем картину «Нелюбовь», безусловно, есть оппозиция ей.

Создавая свои картины, Андрей Звягинцев не старается угодить зрителю.

- Фильмы я делаю для себя, поскольку это единственный правильный путь к зрителю, - убежден режиссер. – Когда ты искренен и честен с самим собой, значит, ты так же искренен со зрителем. Ты – не дом быта, где оказывают услуги. Ты чувствуешь токи времени, и, отзываясь на них, свидетельствуешь это самое время.

Фото автора